Если справедливо, что человек ко всему привыкает, то еще более справедливо, кажется, что человек от всего устаёт. В эпоху достижений усталость стала чуть ли не грехом, по крайней мере, слабостью, которую лучше не замечать, а между тем замечать ее очень интересно. Как бы тонок и мягок ни был контакт с внешним раздражителем, при непрерывности и повторении он может свести с ума. Усталость влияет на восприятие драматически, не просто рассеивая внимание, но искажая его. Поэтому, среди прочего, она так важна во взаимодействии с искусством.

Физическая усталость кажется самой простой и понятной из всех возможностей утомления, но она не менее сильно искажает мир уставшего. А кроме нее есть множество форм усталости, от сенсорной до когнитивной, которые менее заметны, но преломляют любой контакт с искусством в самых неожиданных направлениях.
Искусство, разумеется, работает с усталостью и ценит ее за эти искажения. Художники доводят себя до пограничных состояний, чтобы нащупать нечто недостижимое для спокойного сознания, а некоторые доводят до пограничных состояний зрителя, чтобы выдернуть его из привычного способа восприятия с помощью сильного шума, физического воздействия, или принуждения, гипертрофированных импульсов.
Это действительно помогает изменить восприятие.

При этом усталость часто становится причиной масштабных изменений в искусстве, в его языке, методах и направлениях. Большая часть важных открытий была совершена именно художниками, уставшими от предшествующих им методов.

 В 1916 году в Цюрихе художники и поэты собрались в «Кабаре Вольтер», объединённые разочарованием и усталостью от классического искусства, совершенно не успевающего за быстро меняющимся миром, транслирующего устаревшие нарративы. Они начали создавать антиискусство: абсурдные стихотворения из обрывков газет, коллажи из мусора, нонсенс-перформансы. Усталость от несоответствия и растущего разрыва между искусством и реальностью привела к новой форме искусства, которая, в свою очередь, до сих пор влияет на сцену искусства.

Усталость от классики привела к появлению и популярности дадаизма, усталость от абсурда косвенно повлияла на появление концептуальной и строгой живописи цветового поля, усталость от снобизма и насыщенности смыслов в живописи цветового поля привела к понятному и пёстрому поп арту, усталость от переизбытка визуальной информации привела к минимализму. Казалось бы, что нового можно создать, если человек устал? Возможно, художники пытались в первую очередь перестать уставать, а следствием этого желания стали новые повороты в искусстве.

Даже король поп арта, одиозный Уорхол, непрестанно перенасыщая всё вокруг яркими картинками, снял пятичасовой фильм, на всём протяжении которого показан только один человек, он спит.
Статичные видео Энди (у него есть несколько подобных фильмов) казалось бы противоречат кипучей энергии поп арта, валидируя усталость зрителя.

Обращаясь же к усталости, как к центру художественной практики, можно встретить множество способов проживать и исследовать её.
Художница Трейси Эмин выставила в галерее свою неубранную кровать, на которой провела до этого несколько дней в депрессивном состоянии. Усталость и уязвимость художницы, полный отказ от самоцензуры и некоторый эпатаж этого жеста сделали ей серьезную славу.

Художник Франсис Алис в перформансе When Faith Moves Mountains, для которого он написал девиз “максимум усилий, минимум результата” переносил с одного места на другое песчаную дюну с помощью сотни добровольцев. Это была своего рода сатира на текущее положение общества в Латинской Америке, но работа нашла отклик и узнавание во многих сердцах.

И разумеется, усталостью всерьез занялись художники, работающие с перформансом. Они исследовали собственную выносливость, метаморфозы, приходящие с усталостью и ее значение. Множество примеров может продемонстрировать Марина Абрамович, почти каждый ее перформанс проходил по грани возможностей человеческого тела и психики.
Другой художник, Течин Се (Tehching Hsieh) может показаться еще более радикальным: например, однажды он запер себя в клетке на год и нанял юриста, который следил и свидетельствовал, что он оттуда не выходил. Невозможно предположить, как он устал.

Складывается ощущение, что почти каждая новая форма в искусстве создана из тщания избежать усталости или покориться ей. Утверждать это было бы, все-таки, некоторым преувеличением, но противоречивая идея о том, что именно усталость может стать точкой начала изменений, находит множество подтверждений.

Усталость важна для искусства, как объект и способ исследования, она меняет его, форсирует изменения и вызывает сильнейший отклик у зрителей, потому что усталости легко сопереживать: все устают.

Поэтому в августе мы говорим об усталости.