Могут ли художники достичь успеха без поддержки?

Марк Ротко, Пит Мондриан, Джексон Поллок, Макс Эрнст, Альберто Джакометти и Василий Кандинский изменили искусство и вошли в его историю. Их идеи и методы важны настолько, что мы до сих пор внимательно исследуем их и до сих пор открываем нечто новое. Каждый из них стал успешен при жизни и начал зарабатывать своим искусством. Но как, спросите вы, они продержались до момента, когда стали известными, как они вообще стали известными? 
У этих — и многих других — художников есть один очень важный общий знаменатель. Это Пегги Гуггенхайм. 

Одержимая, по собственному определению, искусством, она поддерживала, покупала и выставляла их, продюссировала, одевала, содержала (в случае с Поллоком) их достаточно долго, чтобы они успели сделать те самые открытия, важнейшие для искусства. 

Кто такая Пегги Гуггенхайм?

Пегги — наследница богатой семьи и племянница Соломона Гуггенхайма — основателя того самого музея современного искусства. Её отец погиб на Титанике, оставив дочери состояние, достаточно внушительное по меркам среднего класса, но скромное по сравнению с остальными членами ее семьи. Превратить его в действительно огромные деньги она смогла уже сама, покупая искусство. 

Она родилась и выросла в Нью-Йорке, и там же была очарована богемой. Она пошла работать в самый модный книжный города, где и начала знакомиться с художниками, поэтами и авангардистами всех направлений. Влюбившись в них всех, даже скорее в их образ мысли, она поехала в точку наибольшей концентрации этой мысли и не прогадала: она приехала в Париж в 1920 году, в самое подходящее время и место из возможных. Разумеется, она тут же попала в вихрь прекрасной эпохи.

Она познакомилась с Марселем Дюшаном и именно он многие годы помогал ей собирать коллекцию, объясняя принципы создания и развития современного искусства. Чрезвычайно удачный советчик, потому что он же эти принципы во многом и создавал. Философия Дюшана и деньги Пегги сделали возможным само создание многих работ того времени и их представление миру.

Вообще в этом была стратегия коллекционирования Пегги: она собрала вокруг себя самых прогрессивных художников своего времени и очень внимательно прислушивалась к их советам о том, куда движется искусство. Она выбрала коллекционировать современников, покупая их работы значительно дешевле, чем классику и поддерживая их в создании новых. Спустя годы эта стратегия и сделала ее баснословно богатой.

Она открыла галерею в Лондоне, где выставляла, например, Кандинского. Назвала ее  Guggenheim Jeunе (Молодая Гуггенхайм, чтобы подсветить и свою знаменитую фамилию и сделать оммаж самой старой галерее Парижа Bernheim-Jeune и поиграть словами) Галерея спустя год оказалась убыточной и Пегги закрыла ее, решив вместо этого создать идеальный музей.

В августе 1939 года она вернулась в Париж по делам, а в сентябре ее там застала война. Пока вокруг была паника, Пегги сняла огромное пространство под свой идеальный музей и придумала себе задачу: покупать хотя бы по одной картине каждый день, по списку, составленному ее консультантами.
Когда она покидала Париж в 1941, она увезла с собой десятки работ Пикассо, Магритта, Миро, Дали, Клее, Шагала и остальных, и аккуратно переправила всё в Нью-Йорк. Насколько могла, она также помогала выехать из Европы как можно большему количеству художников. В её мемуарах описывается, как долго они ждали выезде визы на краю света, купаясь в океане у маленькой рыбацкой деревушки Кашкайш.

В Нью-Йорке она открыла галерею “Искусство этого века”, стараясь выбирать для нее нечто противоположное тому, что собирал в своем музее дядюшка Гуггенхайм. Там же она открыла Поллока, и, по многим свидетельствам, собрала из него художника. Она буквально учила его, как себя вести, с кем общаться и что говорить на публике и давала ему ежегодное жалование, чтобы он создавал свои работы. Там же она начала делать выставки, состоящий только из работ женщин-художниц, одни из первых в истории.

В 1948 году она поучаствовала в Венецианской Биеннале, по её собственному выражению, в качестве страны. В тот год павильон Греции был закрыт и она выставила там свою коллекцию. 
Она стала жить в Венеции, купив и превратив в музей огромный палаццо, и там же она похоронена. 

Она рассказывала о себе, что спала с тысячей мужчин, никогда не была близка со своими детьми и всё свое сердце отдала искусству. 

Пегги написала очень трогательные мемуары с честным названием “На пике века. Исповедь одержимой искусством” где пишет о своих мужчинах, платьях и собачках а ещё о том, как она выбирала художников в свою коллекцию и что видела в их работах. 

Она обладала огромной свободой, не только финансовой, верила своей интуиции и большую часть жизни делала что хотела. Так совпало, что она хотела сохранить и возвеличить искусство своего времени, и у неё это получилось. 

Нет никакого способа выяснить, узнали ли бы мы имена Поллока, Ротко и остальных без участия Пегги, и создали ли бы они свои самые важные работы без её поддержки. Можно только предположить, что современное искусство было бы совершенно иным, если бы она в него не вмешалась. 


Вопросы, которые я предлагаю обсудить:

Как вы думаете, должен ли коллекционер выбирать, кого из художников поддерживать, или было бы справедливо поддерживать понемногу, но всех, кто обратится за помощью?

Можно ли предположить, что личный вкус коллекционеров в конечном счете формирует то, как выглядит искусство, или это преувеличение?

Кого бы вы скорее коллекционировали, современников или художников недавнего прошлого? Или вообще старых мастеров?